Благословение - православное издательство.

В сентябре 2016 года были опубликованы шесть отзывов на документы «критского собора», составленные группой священнослужителей и мирян Русской Православной Церкви. Отзывы были разработаны после детального анализа критских документов и последующего обсуждения в группе. 

Под отзывами подписались: игумен Кирилл (Сахаров), протоиерей Всеволод Чаплин, протоиерей Андрей Хвыля-Олинтер (Москва), протоиерей Максим Колесник (Московская областная епархия), иеромонах Арсений (Железнов), (Александровская епархия), диакон Илия Маслов (Московская областная епархия), Владимир Семенко, Игорь Друзь, Евгений Иванов, Максим Козлов-Шульженко, Андрей Серебрич, Алексей Скиженок. Организационную помощь оказал Аналитический центр святителя Василия Великого. В разработке одного из текстов также принял участие диакон Владимир Василик. 

Члены группы благодарят сотни православных людей за поддержку молитвой и советом.

 

 

Отзыв 1.    Константинопольский  папизм

 

В принятых на Критском соборе документах отчетливо присутствует и навязывается чуждая Православной Церкви идея константинопольского папизма.

В Окружном послании Константинопольский патриарх именуется Его Божественным Всесвятейшеством Вселенским Патриархом, в то время как остальные патриархи названы Блаженнейшими Предстоятелями Святейших Православных Церквей. Получается, что сан Константинопольского патриарха как Божественного Всесвятейшего выше сана остальных «святейших» предстоятелей Поместных Церквей. В этом же послании указаны только 14 Автокефальных Церквей, признанных Константинополем, без Американской Православной Церкви, которой Церковь Русская в 1970 г. предоставила автокефалию. Получается, что Константинопольский Патриархат игнорирует решения других Поместных Церквей. 

• В Послании православным людям предлагается учредить Святой и Великий Собор в качестве регулярно действующего института – вместо соборности продвигается новый глобальный управленческий орган (транснациональный Синод) во главе с Константинопольским патриархом, которому предлагается фактически подчинить другие Поместные Церкви.

• В документе «Отношение Православной Церкви с остальным христианским миром» рекламируется экуменизм как важнейшая апостольская задача, вопреки завету апостола Павла отвращаться еретиков после попытки их вразумления (см.: Тит. 3, 10). В случае выхода Поместной Церкви из экуменического диалога предписывается обращаться к Константинополю, в чьих руках оказывается выработка дальнейшего  консенсуса. Получается, что КП наделяется правом верховного арбитра.

• В документе «Автономия и способ ее провозглашения» в нескольких местах всем Поместным Церквам предписывается уведомлять Константинополь и обращаться к нему как к судье первой инстанции.

• В документе «Православная диаспора» председательство на епископских собраниях предоставляется исключительно представителю КП, вне зависимости от старшинства епископов или размеров диаспоры.

Титул «вселенский» (в греческом оригинале «экуменический») у архиепископа Константинополя появился только после IV Вселенского Собора в силу политических изменений в Римской империи и означал юрисдикцию патриарха во всей тогдашней ойкумене – православной Византийской империи. После падения Константинополя в 1453 году этот титул на оккупированной турками территории потерял первоначальный смысл. Его использование если и уместно, то только для патриарха нового православного царства – Святой Руси.

Совершенно недопустимо трактовать исторический титул патриарха Константинопольского как вселенскую юрисдикцию или особые полномочия над другими Поместными Церквами. Православные патриархи во второй половине первого тысячелетия нередко молчали, когда Римский папа свой авторитет чести стал трактовать как первенство власти. Со временем это привело к Великому расколу в 1054 г. – отпадению католицизма от Православия. Если мы будем молчать и соглашаться на папские притязания одного из патриархов – Константинопольского, который подпал под влияние определенных политических сил еще при патриархе Мелетии (Метаксакисе), то в результате Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь может оказаться под чуждым влиянием и лишиться единства (раскол), соборности (папизм) и чистоты апостольского вероучения.

В связи с этим считаем правильными следующие меры: 

А. Отказ от участия в предложенном Критским собором формате межправославного взаимодействия, фактически попирающем свободу Поместных Церквей в самостоятельном принятии важнейших решений. Призыв к Поместным Церквам к принятию только таких форматов их взаимодействия, которые были бы основаны на позициях, ранее занятых Церквами по различным вопросам, и предполагали руководство со стороны всех Предстоятелей при отсутствии первенства власти. Руководство различными межправославными органами должно быть избираемым на основе компетенций или ротируемым. 

Б. Осуждение любого «первенства власти» в отношениях между Церквами и правящими епископами как противоречащего каноническому праву Православной Церкви и духу Православия.

В. Отказ от употребления в Русской Православной Церкви титула «Вселенский Патриарх». 

 

Отзыв 2.   О членстве во «Всемирном совете церквей»

          В документе, говорящем об отношениях Православной Церкви с так называемым остальным христианским миром, пять разделов (16–19, 21) посвящены деятельности «Всемирного совета церквей» (ВСЦ). В критических отзывах православных людей, опубликованных как до одобрения упомянутого документа Критским собором, так и после такового, указывалось, что: 

          - Всеправославное совещание 1948 г. приняло решение не вступать во «Всемирный совет церквей». Это решение никогда не было ни отменено, ни преодолено более авторитетным решением, если не считать не имеющих всеправославного авторитета решений Критского собора; 

          - против участия в «ВСЦ» высказывались святые угодники Божии — святитель Серафим Богучарский и преподобный Иустин Челийский, специально посвящавшие много времени изучению вопроса об отношениях Православия и так называемых инославных христиан (см. Приложение). Голос этих двух подвижников является практически единственным голосом канонизированных святых по этому вопросу. Никто из святых в поддержку участия в «ВСЦ» не выступал;

          - Грузинская и Болгарская Православные Церкви вышли из «ВСЦ». Русская Православная Церковь приостановила свое участие в деятельности региональной «экуменической» организации – «Конференции европейских церквей»;

- на мероприятиях «ВСЦ» практикуются совместные молитвы православных иерархов, клириков  и мирян с «инославными», однозначно осуждаемые каноническим правом; 

          - за время членства Православных Церквей в «ВСЦ» ни одна другая община — член этого совета — не присоединилась к Православию. Не произошло в рамках совета и общего воссоединения всех людей, именующих себя «христианами», на основе неповрежденной веры Христовой, хранимой Православной Церковью. Таким образом, миссионерские усилия, направленные на воссоединение в истине, за несколько десятилетий «православного свидетельства» в «ВСЦ» оказались бесплодными;

          - за эти же десятилетия, несмотря на упомянутое «свидетельство», многие англиканские и протестантские общины, входящие в совет, стремительно удалялись от Православия в вопросах веры, церковного устройства и христианской нравственности. Так, ими начали практиковаться извращенное толкование Библии, женское священство, признание в качестве нормы блуда и противоестественных пороков; 

          - в последние годы некоторые коллективные члены «ВСЦ», в том числе представленные в его высшем руководстве, начали кощунственно «благословлять» именем Христовым союзы содомитов, что делает совершенно невозможным общение и сотрудничество с подобными кощунниками; 

          - римо-католики, не считая большинство членов «ВСЦ» церквами, никогда не входили в этот совет, направляя наблюдателей, имеющих право выступать на заседаниях; 

          - деятельность «ВСЦ», его документы и занимаемые им позиции сегодня малоизвестны в религиозных кругах и в обществе в целом, почти не цитируются исследователями религиозно-общественных процессов и ведущими СМИ. Практическая работа совета носит в основном бюрократический и квазидипломатический характер, во многом ориентированный на международные организации-грантодатели, диктующие идейные и политические установки, далекие от традиционного христианства. 

- существует аргументированная критика «ВСЦ» во многих Поместных Православных Церквах, а также на Святом Афоне, о чем свидетельствует открытое письмо от 20 июня 2016 года, подписанное многими святогорцами; 

- многое из изложенного принципиально меняет ситуацию, сложившуюся к 2000 году, когда был принят документ «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию», содержащий последние по времени соборные суждения нашей Церкви в отношении «ВСЦ». 

          Перечисленные критические аргументы, будучи публично высказанными, не получили ни единого ответа, который был бы убедительным. Более того, ни один человек в Русской Православной Церкви не смог аргументированно и открыто объяснить, зачем в упомянутом «критском» документе предусмотрены абзацы, одобряющие деятельность «ВСЦ», и зачем наша Церковь сохраняет членство в нем. Считаем, что никакой пользы от этих абзацев и сохраняющегося «членства» для нашей Церкви и для ее внешней миссии нет и быть не может. Соборный голос Церкви в отношении поднятой проблемы сегодня состоит только из упомянутых критических аргументов, не содержит ни одного голоса против и потому видится консенсусным в негативном отношении к «ВСЦ». Совершенно очевидно, что, если бы сегодня на свободное всецерковное обсуждение был вынесен вопрос о вступлении в организацию, подобную «ВСЦ» в его нынешнем виде, положительный ответ был бы исключен. 

          В связи с этим убеждены в необходимости следующих действий.  

1. По итогам состоявшейся открытой внутрицерковной дискуссии Русской Православной Церкви следует отвергнуть разделы 16–19 и 21 упомянутого документа Критского собора.

2. Вопрос о дальнейшем «членстве» нашей Церкви в «ВСЦ» нужно вынести на обсуждение во всех епархиях (с обобщением отзывов приходов и монастырей), а также во всех ставропигиальных монастырях, духовных школах, братствах, сестричествах, православных общественных объединениях. Для обсуждения нужно, помимо прочего, вынести критические аргументы, изложенные выше. По итогам этого обсуждения следует рассмотреть вопрос на ближайшем Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви. 

 

Приложение

Святитель Серафим Богучарский и преподобный Иустин Челийский о ВСЦ

Святитель Серафим в своем знаменитом докладе «Надо ли Русской Православной Церкви участвовать в экуменическом движении», представленном на Всеправославном  совещании 1948 года в преддверии учреждения ВСЦ в Амстердаме, говорил: «Очевидно, экуменисты, указывая на огромную численность так называемых христианских церквей, входящих в состав экуменического движения, представители коих примут участие в Амстердамской конференции, придают этому количеству положительное значение. Но оттого что ложь будет проявляться не в малом, а в большом количестве ее видов, она не станет истиной; напротив, она еще более будет ее искажать и отрицать. <…> Нельзя, наконец, не обратить внимание на то обстоятельство, какое отрицательное значение имеет участие православных представителей в экуменических конференциях. Сам факт этого присутствия утверждает инославных христиан в их мысли, будто все христианские исповедания принадлежат к Единой Вселенской Православной Церкви. Мы же считаем, что это присутствие совсем не означает того, что инославные христиане стали принадлежать к истинной Христовой Церкви. Какими далекими от Православной Церкви по своим религиозным заблуждениям они были, такими и остались. <…> Если наша Православная Церковь от организаторов экуменических конференций не имеет никаких заявлений о готовности инославных церквей воссоединиться с нею и если на этих конференциях даже не обсуждается вопрос о сем воссоединении, то спрашивается:  зачем же нашей Русской Церкви посылать туда своих представителей? Какие плоды даст нашей Церкви ее участие в экуменических конференциях? Конечно, плоды только недобрые». 

Преподобный Иустин Челийский в обращении к Патриарху и Синоду Сербской Православной Церкви в 1974 году писал: «Как долго мы будем продолжать бесчестить наше Святое Православие и Святосавскую Церковь нашей печальной и ужасной, противной святому преданию позицией в отношении экуменизма и Всемирного совета церквей? <…> Была ли необходимость для Православной Церкви, этого святейшего богочеловеческого организма, быть столь униженной таким ужасным образом, чтобы ее богословские представители - некоторые из них епископы и некоторые сербы - просили «органического» участия и включения в ВСЦ, который, таким образом, становится новым церковным «организмом», новой «церковью», стоящей над всеми другими Церквами, в которой православные и неправославные церкви являются только частями («органически соединенными между собою»)? Увы! Неслыханная измена и предательство!»  

 

 

Отзыв 3.  О «единстве» человеческого рода в Новом Адаме — Иисусе Христе 

В документе «Миссия Православной Церкви в современном мире» (пункты А и В, 1–2) и в Окружном послании (пункты 4, 6) Критского собора недвусмысленно излагается сомнительная богословская теория о фактическом «единстве» всего человеческого рода во Христе — Новом Адаме. Это учение, восходящее к Оригену, проникло в начале XX века в Католическую церковь и практически восторжествовало в подготовленных идеологами «новой теологии» документах II Ватиканского собора и тексте современного катехизиса Католической церкви. Параллельно учение о восприятии Христом в Воплощении всех человеческих ипостасей распространилось и в модернистских кругах Православной Церкви, будучи тесно связано с либеральным «богословием открытости» и служа прямым обоснованием современного экуменического движения и различных процессов глобализации. На несовместимость подобной модернистской интерпретации тайны Боговоплощения и Халкидонского догмата, с одной стороны, и традиционной православной христологии, антропологии, сотериологии и экклесиологии — с другой, многократно указывали компетентные богословы Русской и других Поместных Церквей. В частности, это учение было подвергнуто жесткой критике в книге святителя Серафима (Соболева) «Искажение православной истины в русской богословской мысли». В принятой редакции вышеупомянутых документов Критского собора учение о «единстве» всех людей в Новом Адаме — Христе — не может считаться выражением православного святоотеческого Предания по следующим причинам:

1. Подобное «богословие» не подтверждается предыдущими Соборами и святыми отцами (ссылка на Евсевия Кесарийского, не являющегося святым и известного как арианин, не может быть авторитетной для Церкви, а цитата из творений святого Кирилла Александрийского вырвана из контекста), поэтому уже не может претендовать на общецерковное признание. Это учение не может считаться даже частным богословским мнением определенной группы современных либеральных теологов, поскольку прямо противоречит утверждению преподобного Иоанна Дамаскина, включенному в «Точное исповедание православной веры»: «Бог Слово, воплотившись, не воспринял природы, усматриваемой в роде (ибо Он не воспринял всех ипостасей)». Оно противоречит также святоотеческому учению о различии понимания терминов «сущность» и «ипостась» в отношении Лиц Троицы и человеческих ипостасей, полагая тождественным единосущие Лиц Троицы и единосущие людей.

2. Данное учение входит в прямое противоречие с догматом Православной Церкви об Искупительной Жертве. Если Господь наш, восприняв человеческую природу, вобрал, наподобие ветхого Адама, и весь человеческий род в Себя, как говорится в документах Критского собора, то Он или уничтожил во всех последующих человеческих поколениях первородный грех фактом Своего Воплощения (что делает Крестные страдания ненужными), или принял в Себя не только «безукоризненные страсти», но и сам адамов грех, свойственный нам по рождению (что вовсе зачеркивает возможность Искупления человеческого рода Христом — Единым Безгрешным). И тот, и другой выводы богохульны. 

Если следовать экуменической христологии и антропологии, выраженной Критским собором, то обесценивается участие православных верующих в таинствах Церкви, через которые они приобщаются Телу Христову. В учении о «единстве» всех людей во Христе как Новом Адаме не проводится принципиальное различие между принадлежностью всего человеческого рода греховной природе ветхого Адама по рождению и приобщением обоженной человеческой природе Нового Адама — Христа — по благодати через Таинства Церкви (в первую очередь через Крещение, затем постоянно через Евхаристию). Отнюдь не все человечество соединяется в Теле Христовом, а только члены Единой Православной Церкви, сохраняющей неповрежденной свою веру и сакраментальную жизнь. В свете этого вызывает крайнюю настороженность экуменический призыв собора продолжать «литургию после Литургии» (Окружное послание, 6).

3. Своим новым «богословием» Критский собор подрывает православную экклесиологию — учение о Церкви как Теле Христовом. Православная Церковь отождествляет себя с Телом Христовым и осуществляет это единство в Таинстве Евхаристии. Если же все неверующие, инославные и иноверные образуют собой вместе с православными Тело Христово лишь по факту Боговоплощения — а это прямой вывод из документа «Миссия Православной Церкви в современном мире» (пункт В, 1-2), — то возникают немыслимые с точки зрения православной догматики казусы: либо Тело Христово не есть основанная Им Самим Православная Церковь, либо существует некая «глобальная церковь», вмещающая в себя все человечество. Подобное решение проблемы о границах Церкви не только выходит за рамки православного богословия, но вновь возрождает радикальные экуменические тенденции к формированию модели единой «мировой религии».

4. Данный текст Критского собора является искажением православной сотериологии, позволяя считать все человечество уже спасенным по факту Христова Воплощения. Таким образом, православное учение о единственности спасения во Христе через приобщение верных Его Телу — Церкви — лукаво подменяется идеей фактически уже свершившегося всеобщего спасения во Христе через одно лишь восприятие Христом всех людей в Воплощении.

Исходя из изложенного, считаем необходимым и целесообразным для нашей Церкви:

1. Не принимать указанные документы Критского собора в их нынешнем виде как содержащие неправославное учение о Боговоплощении и Церкви.

2. Организовать широкий церковно-общественный форум с привлечением экспертов, богословов, компетентных священнослужителей и мирян для обсуждения новых опасных богословских тенденций, подрывающих традиционное православное учение.

3. Совместно с другими Поместными Церквами, не принявшими участие в собрании на Крите, осудить навязывание Константинопольским патриархатом модернистского учения всему православному миру. 

4. Вынести соборное определение об отношении к разбираемому учению, в частности и экуменическому «богословию» в целом.  

 

Отзыв 4.  «Прогрессизм» и квазипацифизм

           Документы Критского собора носят на себе печать устаревших и показавших свою безжизненность идеологий квазипацифизма и прогрессизма, выработанных далекими от христианства кругами в 60–80-е годы прошлого века. Следует заметить, что эти идеологии проникли в православные богословские и церковно-управленческие круги либо через диаспоры, либо во времена иноверного или безбожного владычества, то есть в условиях, когда православные люди и народы оказывались лишенными возможности свободно определять свое отношение к общественным проблемам и реалиям. Таким образом, эти идеологии были навязаны отдельным Поместным Церквам под давлением внешних сил. 

           В Окружном послании говорится: «Отождествление Церкви с консерватизмом, несовместимым с прогрессом цивилизации, является произвольным и злоупотребительным, поскольку осознание своей идентичности христианскими народами несет на себе неизгладимую печать непреходящего вклада Церкви не только в их культурное наследие, но и в здоровое развитие светской культуры в целом» (п. 10). Однако из Священного Писания, особенно из Книги Откровения, а также из Предания Церкви мы знаем, что развитие человеческой цивилизации представляет собой не прогресс, а упадок веры и нравственности, стремящийся к торжеству зла, за которым последует конечная победа Ангца Божия и верных Ему немногих людей. Действительно, не всякий консерватизм хорош: можно «консервировать» грехи, ошибки, заблуждения. Можно говорить и о прогрессе науки и техники. Однако общий «прогресс цивилизации» является антихристианским концептом. 

В документе также говорится: «Сейчас мы переживаем распространение болезненного явления — насилия во имя Божие. Вспышки фундаментализма в недрах религий рискуют привести к господству мнения, что он составляет сущность религиозного феномена» (п. 17). Квазипацифистским учением наполнен и документ «Миссия Православной Церкви в современном мире», где мы читаем: «В случае, если война становится неизбежной, Церковь продолжает молиться и осуществлять пастырскую заботу о своих чадах, участвующих в боевых действиях ради защиты своей жизни и свободы, в то же время прилагая все усилия ради скорейшего восстановления мира и свободы. Православная Церковь решительно осуждает разнообразные конфликты и войны, имеющие причину в фанатизме, оправдывающемся религиозными принципами. <…> Также осуждаются войны, вдохновляемые националистическими мотивами и приводящие к этническим чисткам, изменениям государственных границ и захвату территорий» (пп. Г2–Г3).

В истинном христианстве всегда осуждалось агрессивное насилие. Однако применение силы, направленное на защиту веры, отечества и ближних, в том числе в ходе превентивных действий, всегда воспринималось в православной традиции не просто как легитимное общественное служение, но и как священный долг. Воинский подвиг чтился и чтится, в том числе через молитвенное призывание святых воинов и освящение оружия для употребления «к защищению и заступлению Истины Христовы». Религиозно мотивированное христианское воинское служение  нужно ясно отличать от экстремизма и террора, применяемого нехристианами, а также от богоборческих репрессий, не проводя даже тени параллелей между этими тремя явлениями. 

В документе  ничего не говорится о праве и долге христиан противостоять террору и насильственному богоборчеству силой — а реалии испорченного грехом мира показывают, что только так им и можно действенно противостоять. В этих условиях, как и в случае внешней агрессии или ее подготовки, Церковь должна не только «осуществлять пастырскую заботу» о воинах, но и призвать людей взять в руки оружие, чтобы исполнить священный христианский долг защиты веры, родины и народа. Так поступали многие святые в разные века христианской истории, включая ХХ век. 

Следует заметить, что термин «фундаментализм», применяемый антирелигиозными силами для очернения тех верующих, которые стремятся вернуться к основам своей религии, нельзя назвать приемлемым для соборного документа. 

           По вопросам миграции в Окружном послании говорится: «Мы направляем наш призыв прежде всего к тем, в чьей власти устранить причины возникновения кризиса беженцев, с тем чтобы они приняли надлежащие положительные решения. Мы призываем политические власти, православных верующих и прочих политиков разных стран, в которых нашли и продолжают находить пристанище беженцы, предоставить им любую возможную помощь, даже из последних средств» (п. 19). Ничего, впрочем, не сказано о той опасности, которую многие мигранты-беженцы представляют для религиозного и культурного идентитета христианских стран, а подчас даже для жизни их коренных граждан. 

           В связи с изложенным предлагаем решительно переработать или отвергнуть упомянутые разделы документов, отказавшись от влияния идеологий прогрессизма, безответственной открытости перед лицом опасных сообществ. 

           Хотели бы напомнить в высшей степени справедливые слова Ивана Александровича Ильина: «Таков духовный закон: несопротивляющийся злу поглощается им и становится одержимым. <…> Несопротивляющийся злу рано или поздно приходит к необходимости уверить себя, что зло — не совсем плохо и не так уж безусловно есть зло, что в нем есть некоторые положительные черты, что их притом немало, что они, может быть, даже преобладают». Да не будет этого с Церковью нашею и с народом нашим!

 

 

 

Отзыв 5. Вопросы брака и семьи в контексте решений собора на Крите

           Браку и семье посвящен принятый «Святым и Великим Собором» документ «Таинство Брака и препятствия к нему».  Также эта тема затрагивается в Окружном послании, Послании Святого и Великого Собора Православной Церкви и документе «Миссия Православной Церкви в современном мире».

           Та часть указанных текстов, в которой изложено евангельское, святоотеческое учение о браке и семье, встречает полное согласие со стороны православных христиан. Вместе с тем отдельные положения документа «Таинство Брака и препятствия к нему» противоречат учению Церкви, носят соблазнительный характер, вследствие чего текст в целом должен быть отвергнут как неправославный. Речь идет о фактическом дозволении для православных вступать в брак с инославными под видом «икономии»[1], а также об утверждении, согласно которому содомиты, несмотря на свой грех, остаются членами Церкви[2].

           Прежде чем привести соответствующие формулировки текста, отметим, что проект документа «Таинство Брака и препятствия к нему» подвергся острой критике в ходе предсоборного процесса.

Достойна внимания и одобрения последовательная позиция Грузинской Православной Церкви, которая не подписала проект документа на совещании в Шамбези в январе 2016 г., а также подтвердила свою позицию на заседании Священного Синода 25 мая 2016 г. и в послании Католикоса-Патриарха всея Грузии Илии II к патриарху Константинопольскому Варфоломею (июнь 2016 г.). С точки зрения Грузинской Церкви, допущение неправославных к участию в таинстве Брака является нарушением 72 правила VI Вселенского Собора[3]. Подобное нарушение носит экклезиологический характер, поскольку искусственно расширяет границы Церкви Христовой, как бы причисляя к ней еретиков (ведь таинства Церкви могут совершаться только над ее членами). Также Грузинская Церковь выступила против формулировки документа об однополых союзах, предложив недвусмысленно осудить грех содомии и убрать утверждение о содомитах как членах Церкви[4].

С критикой положения о возможности брака с инославными также выступили, например, профессор богословского факультета Фессалоникийского университета Димитриос Целенгидис, болгарские священнослужители, монахи и миряне в письме к священноначалию от 23 февраля 2016 г., афонский монастырь Григориат, участники круглого стола в Кишиневе 12 июля 2016 г. В Русской Православной Церкви эта позиция была поддержана и обстоятельно изложена иереем Алексием Кнутовым и богословом Павлом Кузенковым[5].

Видимо, именно под воздействием критики в итоговом документе было убрано следующее антиканоническое утверждение: Брак православных с инославными <…> может быть благословлен по снисхождению и человеколюбию при условии, что дети от этого брака будут крещены и воспитаны в Православной Церкви[6].

Вместо этого в принятом документе относительно браков православных с инославными сказано: «Священный Синод каждой автокефальной Православной Церкви должен подходить к возможности применения церковной икономии относительно препятствий к браку в соответствии с принципами церковных канонов, в духе пастырской рассудительности, служа спасению человека».

Данная формулировка, как и исходная, вопреки правилам Церкви фактически разрешает браки с инославными. Очевидно, изменение предыдущей формулировки было лишь дипломатическим ходом, проявлением лукавства. То, что произошедшее следует трактовать именно таким образом, следует не только из логических умозаключений: почти сразу после Собора Румынская Православная Церковь приняла решение об официальном дозволении церковных браков с инославными[7], при этом указав в том числе на условие, при котором дети в таких браках должны быть крещены и воспитаны в Православной Церкви.

Таким образом, впервые в истории Церкви на столь высоком уровне (как декларируется, «всеправославном») принято решение, противоречащее церковным правилам и дозволяющее брак с инославными.

Подобное вопиющее пренебрежение Священным Преданием носит совершенно отчетливо намеренный характер и не является случайной ошибкой. Более того, упразднение одного из препятствий к браку открывает возможность для более открытого и «легитимного» обсуждения и постепенной отмены других, еще более существенных препятствий. Например, в некоторых достаточно заметных группах клириков и мирян, принадлежащих к Константинопольскому патриархату и Православной Церкви в Америке, активно обсуждается возможность признания Церковью брака православных с нехристианами[8] и даже «однополых союзов»[9].

О том, что данные угрозы небезосновательны, опять-таки свидетельствует документ, принятый Критским собором. В нем говорится: Церковь не признает возможным для своих членов гражданских союзов – как однополых, так и заключенных с противоположным полом, а также вступление во всякую иную форму сожительства, кроме брака. Церковь прилагает все возможные пастырские усилия, чтобы те из ее членов, кто вступает в такие союзы, достигли истинного понимания покаяния и любви, благословленной Церковью[10] («Таинство Брака и препятствия к нему». I.10). 

В тексте, таким образом, утверждается, что лица, находящиеся в «однополых союзах», являются членами Церкви. В этом свете фраза Церковь не признает возможным для своих членов <…> вступление во всякую иную форму сожительства, кроме брака[11], получает совершенно скандальное и неприемлемое звучание, поскольку открывает прямой путь к признанию Церковью гомосексуальных «союзов».

Подобные соображения не являются плодом неумеренной фантазии «фундаменталистов» и «зилотов», но, к сожалению, находят фактическое подтверждение.

Так, на заседании Специальной межправославной комиссии по подготовке «Всеправославного Собора» весной 2015 года при обсуждении проекта документа «Миссия Православной Церкви в современном мире» митрополит Иоанн (Зизиулас) из Константинопольского патриархата заявил, что в число видов дискриминации, которые должна осудить Церковь на соборе, входят преследования гомосексуалистов[12].

В принятых документах Критского собора нет ясно высказанного осуждения греха содомии, хотя в свете нарастающей пропаганды гомосексуализма в современном мире данная тема, безусловно, должна быть отражена более содержательно.

Закономерно, что представители и апологеты ЛГБТ-сообщества увидели в решениях критского собрания значительно смягченное по сравнению с традиционным отношение к гомосексуализму, а также обратили внимание на то, что Церковь, согласно принятому документу, считает гомосексуалистов своими членами[13]. При этом формулировка в отношении гомосексуального союза несколько мягче (не позволяет), чем касательно двоебрачия и четвертого брака (которые категорически осуждаются), а также брака с нехристианами (категорически запрещается).

Таковы фундаментальные причины, по которым документ «Таинство Брака и препятствия к нему» должен быть категорически отвергнут. К ним можно добавить то, что в документе не рассматриваются должным образом или игнорируются многие актуальные вопросы, связанные с браком и семьей: например, отсутствие официального статуса у церковного брака в ряде стран с исторически православной культурой; попустительство блуду в виде практики причащения лиц, живущих в блудном сожительстве; распространенное в пастырской практике ложное толкование слов святого апостола Павла из Первого Послания к Коринфянам (7, 14), противоречащее 72-му правилу VI Вселенского Собора[14].

 

В связи с вышеизложенным Архиерейскому собору Русской Православной Церкви и Синодальной библейско-богословской комиссии предлагается:

 

1. Признать документ «Таинство Брака и препятствия к нему», принятый собором на Крите, не соответствующим православному вероучению и неприемлемым.

2. Направить по этому поводу послание представителям тех Поместных Православных Церквей, которые утвердили указанный документ, и призвать их отказаться от ранее принятого решения.

3. Дать богословско-каноническую оценку церковному законодательству и практике Синодального периода, когда в Русской Православной Церкви официально были разрешены браки с инославными.

4. Учесть представленные соображения при подготовке итоговой версии документа «О церковном браке», разрабатываемого Межсоборным присутствием Русской Православной Церкви.

5. Рассмотреть возможность внесения изменений в ту часть Основ социальной концепции Русской Православной Церкви, в которой говорится о допустимости браков с инославными.

 

 

________________________________________

[1] Там же. II.5.ii. 

[2] «Таинство Брака и препятствия к нему», I.10.

[3] Недостоит мужу православному с женою еретическою браком совокуплятися, ни православной жене с мужем еретиком сочетаватися. Аще же усмотрено будет нечто таковое, соделанное кем-либо: брак почитати нетвердым и незаконное сожитие расторгати. Ибо не подобает смешивати несмешаемое, ниже совокупляти с овцею волка, и с частью Христовою жребий грешников. Аще же кто постановленное нами преступит: да будет отлучен.

[4] Синод Грузинской Церкви предложил поправки к трем проектам документов Всеправославного Собора // URL: http://www.pravoslavie.ru/94148.html

[5] Кнутов Алексей, иерей, Кузенков П.В. Богословско-канонический анализ проектов документов Всеправославного Собора 2016 г. // URL: http://www.bogoslov.ru/text/print/4922388.html

Отметим также точку зрения протоиерея Владимира Воробьева, высказанную в 1996 г.: Древняя Церковь <…> считала, что брак между православным и инославным невозможен потому, что истинный брак может быть только внутри Церкви. Если невозможно приступить к Святой Чаше вместе, значит, невозможно и таинство Брака. И разрешение смешанных браков являлось и является в наше время существенным компромиссом, существенной уступкой, и такой брак тоже все равно не считается полноценным, и напрасно настаивают и думают некоторые, что это вполне хорошо и ничего здесь нет сомнительного. <…> Если православный человек женится на неправославной или православная девица выйдет замуж за неправославного, то она, таким образом, теряет возможность приступить к Святой Чаше. И если она хочет вернуться к евхаристической жизни, то должна расторгнуть свой брак как православная сторона. См.: Протоиерей Владимир Воробьев. Православное учение о браке // URL: http://pk-semya.ru/novosti/item/5529-pravoslavnoe-uchenie-o-brake.html

[6] Проф. Димитриос Целенгидис показывает абсурдность подобного обоснования: Если в венчаном браке не родятся дети, может ли, с богословской точки зрения, быть законным этот брак лишь под предлогом обещания инославного супруга будущих детей сделать членами Православной Церкви? См.: Богословская оценка профессором Фессалоникийского университета Д.Целенгидисом документа «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром» // URL: http://www.blagogon.ru/biblio/764/

[7] Румынская Патриархия разрешила браки между лицами различных христианских конфессий // URL: http://www.sedmitza.ru/text/6438677.html

[8] Fr. Robert M. Arida, Susan Ashbrook Harvey, David Dunn, Maria McDowell, Teva Regule, and Bryce E. Rich. Response To The Pre-Conciliar Document On Marriage And Its Impediments // URL: https://publicorthodoxy.org/2016/05/06/response-to-the-pre-conciliar-document-on-marriage-and-its-impediments/ ; Rev. Dr. Nicholas Denysenko, Rev. Dr. Alkiviadis Calivas, John Klentos, Paul Meyendorff, Rev. Dr. Stelyios Muksuris, Lewis Patsavos, Teva Regule, and Rev. Dr. Philip Zymaris. Pastoral Challenges For Marriage In Contemporary Orthodoxy // URL: https://publicorthodoxy.org/2016/05/06/pastoral-challenges-for-marriage-in-contemporary-orthodoxy/

[9] Протоиерей Роберт Арида. Угрожает ли Церкви разрешение однополых союзов? // URL: http://www.pravmir.ru/ugrozhaet-li-cerkvi-razreshenie-odnopolyx-soyuzov/

[10] Выделение полужирным шрифтом – наше. Центр свт. Василия Великого.

[11] См.: Протоиерей Божидар Главев. Критский собор дал зеленый свет гомосексуалистам // URL: http://antimodern.ru/green-light/

[12] Русская и Грузинская Церкви отказались подписаться под документом о равенстве извращенцев // URL: http://antimodern.ru/5-predsobornoe/

[13] Natallia Vasilevich. The Holy and Great Council of the Orthodox Church and LGBTQI issues // URL: http://sobor2016.churchby.info/en/comments/the-holy-and-great-council-of-the-orthodox-church-and-lgbtqi-issues/

Отметим, что в адрес «Святого и Великого Собора» было направлено обращение Европейского форума ЛГБТ-христианских групп, при котором действует и некая «православная рабочая группа».

[14] Так, слова неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим сегодня часто понимают как дозволение для православных на вступление в брак с неверующими, тогда как апостол Павел (1 Кор. 7, 13), святые отцы и правило Вселенского Собора относят эти слова только к той ситуации, когда один из супругов уверовал, уже будучи в браке.

 

Отзыв 6.  Об экуменической идеологии документа  «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром»

 

Документы, принятые Критским собором, неоднократно подвергались справедливой критике. Однако, к сожалению, Русская Православная Церковь до сих пор не выразила на официальном уровне своего отношения к ним и не подвергла их серьезному богословскому анализу, в том числе вызвавший особые нарекания документ «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром». 

Данный текст пронизан экуменической идеологией и написан на так называемом конвенциональном языке, может быть, и пригодном для экуменических диалогов, но, как показала практика, совершенно неуместном для внутрицерковных документов, для выражения догматических и вероучительных истин. Проблемы начинаются с первого же пункта. 

1. Православная Церковь, будучи Единой, Святой Соборной и Апостольской Церковью, в глубоком церковном самосознании твердо верит, что занимает главное место в процессе движения к единству христиан в современном мире.

С чисто богословской точки зрения либо Православная Церковь является Единой, Святой Соборной и Апостольской Церковью по определению, но тогда речь должна идти не о движении к единству христиан, а только о воссоединении инославных с Православной Церковью — либо необходимо движение к единству, но тогда его нет в Православной Церкви и она не может именоваться Единой, Святой и Апостольской. Далее, с чисто богословской точки зрения, христианин — тот, кто пребывает в Церкви: «Кто вне Церкви, тот не христианин» (святитель Киприан Карфагенский). Если же (с богословской точки зрения) есть некие христиане вне Церкви, то либо Ее нет, либо Она — невидима, что является протестантской позицией. 

Возникает также вопрос: что следует понимать под процессом движения к единству? Если экуменическое движение, то значительная часть Поместных Православных Церквей вплоть до 1961 года активно воздерживалась от участия в нем и даже осудила его на Всеправославном совещании 1948 года. Втягивание Русской, Грузинской, Болгарской, Румынской Церквей во Всемирный совет церквей оказалось возможным благодаря мощному давлению атеистической коммунистической власти и устранению препятствовавших тому иерархов — например, митрополита Николая (Ярушевича).

Утверждение о том, что Церковь принимала участие в экуменическом движении с момента его появления, не соответствует действительности. Как мы уже отмечали выше, Русская Православная Церковь, как и ряд других Православных Церквей, воздерживалась от участия в экуменическом движении. На московском Всеправославном совещании Антиохийская, Александрийская, Грузинская, Сербская, Румынская, Болгарская, Албанская, Польская и Русская Православные Поместные Церкви в резолюции «Экуменическое движение и Православная Церковь» отметили, что «принуждены отказаться от участия в экуменическом движении, в современном его плане». Недавно прославленный святитель архиепископ Серафим (Соболев) в своем выступлении на совещании прямо связал экуменическое движение с масонством. 

В утверждении пункта 4 присутствует тонкая подмена Вселенской Церкви Константинопольским патриархатом, поскольку только он принимал деятельное участие в экуменическом движении почти с самого начала. Так, в январе 1920 года местоблюститель Константинопольского патриаршего престола митрополит Прусский Дорофей (Мамелис) выпустил обращение под названием «К Христовым Церквам всего мира», в котором заявил, что считает возможным взаимное сближение и общение различных «христианских церквей», несмотря на догматические различия между ними. Эти «церкви» названы в обращении «сонаследниками, составляющими одно тело». Митрополит Дорофей предложил основать «Общество Церквей» и, в качестве первого шага для сближения, принять «единый календарь для одновременного празднования главных христианских праздников». В 1923 году был проведен печально известный так называемый всеправославный конгресс во главе с патриархом Мелетием (Метаксакисом), который ввел новый стиль, выдвинул идею женатого епископата, допустил возможность священству жениться после рукоположения, приветствовал решения обновленческого лжесобора в Москве и вместе с обновленцами осудил арестованного большевиками Патриарха Тихона. Таковы были плоды экуменического сознания. 

5. Современные двусторонние богословские диалоги, которые ведет Православная Церковь, равно как и ее участие в движении за восстановление единства христиан, основываются на ее православном самосознании и духе вселенскости, и имеют целью поиск утраченного единства христиан на основе веры и предания древней Церкви семи Вселенских Соборов. 

Опять-таки поиск утраченного единства христиан на основе веры и предания древней Церкви семи Вселенских Соборов является богословской бессмыслицей, явно противоречащей догмату об изначальном и ненарушимом единстве Церкви. Тем более бессмысленно при этом ссылаться на предание древней Церкви и семь Вселенских Соборов, которые учили совершенно иному. Более того, опыт исследования богословского диалога с монофизитами (так называемыми древневосточными церквами) показал грубое игнорирование решений Четвертого, Пятого и Шестого Вселенских Соборов — в частности, ряд моноэнергетических и монофелитских формулировок в Шамбезийских соглашениях. Коптский патриарх неофициально заявил православным представителям: «Вы прекрасно можете обойтись без ваших четырех соборов. Обходимся же мы тремя». 

7. В свете вышеизложенного понимания все Поместные Святейшие Православные Церкви активно участвуют сегодня в официальных богословских диалогах, и большинство также в работе различных национальных, региональных и международных межхристианских организаций, несмотря на возникший глубокий кризис в экуменическом движении. Такая многогранная деятельность Православной Церкви проистекает из чувства ответственности и убеждения, что основополагающее значение имеют взаимопонимание, сотрудничество и общие усилия по достижению христианского единства, «дабы не поставить (нам) какой преграды благовествованию Христову» (1 Кор. 9, 12).

Опять мы сталкиваемся с противоречиями. С одной стороны, констатируется глубокий кризис в экуменическом движении, связанный, на наш взгляд, с бесплодием диалогов, в результате которых к Православию пришли (если пришли) считаные единицы, и одновременно — с нравственной и догматической деградацией протестантского мира. Тем не менее, несмотря на грандиозный провал экуменического движения, нам предлагают и далее идти бесполезным и искусительным путем экуменизма, который, кстати говоря, является «преградой благовестию». Участие в экуменическом движении и в тех или иных диалогах подразумевает отказ от «прозелитизма» по отношению к той или иной конфессии (см. пункт 23), то есть от проповеди Православия и от призывов присоединиться к нему. 

8. Конечно, ведя диалог с прочими христианами, Православная Церковь не недооценивает трудностей, связанных с этим делом, но и понимает, какие препятствия лежат на пути к общему пониманию предания древней Церкви. Она надеется, что Святой Дух, Который «весь собирает собор церковный» (стихира на вечерне Пятидесятницы), «восполнит оскудевающая» (молитва на хиротонии). В этом смысле в своих отношениях с остальным христианским миром Православная Церковь опирается не только на человеческие силы их участников, но, по благодати Господа, молившегося: «Да будут все едино» (Ин. 17, 21), уповает прежде всего на помощь Святого Духа. 

Привлечение текстов Пятидесятницы в контексте «обретения утраченного единства» может навести на мысль, что первая Пятидесятница оказалась несостоятельной и, следовательно, необходима другая «пятидесятница», которая вернула бы нам утраченное единство. Такая позиция напоминает ересь Иоахима Флорского о наступлении новой эры Святого Духа. Следовательно, данный пункт не представляется удовлетворительным 

9. Участие в нынешних двусторонних богословских диалогах, о которых было объявлено на Всеправославных совещаниях, является результатом единогласного решения всех Святейших Поместных Православных Церквей, долг которых — активно и постоянно участвовать в их работе, дабы не препятствовать единодушному свидетельству Православия во славу Триединого Бога. В том случае, если какая-то Поместная Церковь решит не назначать своих представителей на какой-либо диалог или сессию диалога, при том что это решение не является всеправославным, диалог продолжается. Перед началом диалога или сессии диалога отсутствие какой-либо Поместной Церкви следует обязательно обсудить на Православной Комиссии и тем самым выразить солидарность и единство Православной Церкви.

Данный пункт в лучшем случае является противоречивым, в худшем — лукавым. С одной стороны, утверждается принцип консенсуса в участии в экуменической деятельности. С другой стороны, этот принцип игнорируется, когда речь идет о выходе какой-либо Поместной Церкви из диалогов и из экуменического движения в целом. Составители документа, видимо, не отдают себе отчета в том, что если даже одна Поместная Церковь выходит из диалога, то это автоматически лишает диалог всеправославного статуса, поскольку вселенское Православие без любой Церкви теряет свою идентичность. Принцип «большинства голосов» здесь также не работает, поскольку только принцип консенсуса может дать достаточные основания сказать: «Изволися Духу Святому и нам». 

Уважение к принципу консенсуса и соборности должно побудить остальные Поместные Церкви разобраться в причинах выхода той или иной Церкви из какого-либо диалога и, в случае признания их уважительными, последовать за ней. Между тем, в документе мы видим наивный экуменический триумфализм и полную убежденность в истинности экуменического пути и богословских диалогов. В рассматриваемом пункте настораживает также богословие «всеправославности», связанной не с согласием всех Поместных Церквей, а либо с принципом большинства, либо с мнением «Вселенской», то есть Константинопольской, патриархии. 

Таким образом, это пункт выглядит явно неудовлетворительным. 

10. Проблемы, которые возникают в ходе богословских дискуссий в Смешанных богословских комиссиях, не всегда являются достаточным основанием для одностороннего отзыва представителей или окончательного прекращения какой-либо Поместной Православной Церковью своего участия. Как правило, следует избегать выхода какой-либо Церкви из диалога и на межправославном уровне прилагать необходимые усилия для того, чтобы участвующая в этом диалоге Православная богословская Комиссия была представлена полностью. Если одна или несколько Православных Церквей отказываются от участия в заседаниях Смешанной богословской комиссии определенного диалога на серьезных экклезиологических, канонических, пастырских и нравственных основаниях, эта Церковь или Церкви, в соответствии с общеправославной практикой, письменно оповещают Вселенского Патриарха и все Православные Церкви о своем отказе. В ходе последующего всеправославного обсуждения Вселенский Патриарх выявляет единогласный консенсус Православных Церквей в отношении дальнейших действий, включая и возможность переоценки хода конкретного богословского диалога, если это будет единогласно признано необходимым. 

На самом деле проблемы, которые возникают в ходе так называемых диалогов, всегда имеют серьезные экклезиологические, канонические, пастырские и нравственные основания. Примечательно, что в списке оснований отсутствуют догматические причины. Печальным примером являются «Шамбезийские соглашения», до сих пор не ратифицированные ни одной Поместной Церковью, за исключением Румынской, поскольку в этих документах пересматривается догматика IV―VI Вселенских Соборов и утверждается, что монофизиты и православные всегда имели общую веру. Отметим, что в этом пункте консенсус имеет весьма ограниченный характер, и его отсутствие не препятствует дальнейшему проведению «диалогов», несмотря на их бесперспективный характер. Текст также подразумевает ограничение богоданной свободы Поместной Церкви и наличие некоей инстанции, которая позволит избегать выхода какой-либо Церкви из диалога. По умолчанию такой инстанцией могут быть объявлены Константинопольская патриархия либо созданные ею надправославные структуры, что усилит опасность отрыва принимаемых решений от полноты Православия. 

Таким образом, данный пункт не только является неудовлетворительным, но и представляет известную опасность для церковной свободы. 

11. Методология ведения богословских диалогов направлена на разрешение традиционных богословских различий или выявление возможных новых разногласий и на поиск общих моментов христианской веры. Она предполагает соответствующее информирование церковной полноты о разных этапах развития диалога. В том случае, когда какое-либо богословское различие преодолеть невозможно, богословский диалог может продолжаться, а отмеченное разногласие по конкретному вопросу фиксируется и сообщается всем Поместным Православным Церквам для принятия в дальнейшем необходимых действий. 

Начнем с того, что методологически неудовлетворительной выглядит следующая формулировка: В том случае, когда какое-либо богословское различие преодолеть невозможно, богословский диалог может продолжаться. Даже в светских науках, если какой-то промежуточный этап решения задачи не пройден, то дальнейшая работа над ней представляется бессмысленной, ибо невозможно выводить одно недоказанное из другого недоказанного. Тем более это справедливо для богословия, которое является точной наукой. Следовательно, авторы документа предлагают либо пренебрегать основами богословия как науки ради мнимого богословия «общения и любви», либо вести диалог ради диалога. Но в последнем случае это является явной бессмыслицей. 

Очевидное несоответствие действительности скрыто в следующей формулировке: Методология ведения богословских диалогов направлена на разрешение традиционных богословских различий или выявление возможных новых разногласий и на поиск общих моментов христианской веры. К сожалению, богословские диалоги подчас ведутся на «конвенциональном языке», в котором происходит размывание традиционной православной богословской терминологии и мысли. Доказательством являются документы Шамбезийского и Баламандского соглашений, в свое время подвергавшиеся справедливой критике со стороны ряда иерархов и богословов, а также монастырей Святой Горы Афон. Как справедливо отмечал отец Олег Давыденков относительно Шамбезийского соглашения, «Русская Православная Церковь также признала, что эти соглашения недостаточны для восстановления евхаристического общения, поскольку в них содержатся неясности в христологическом учении. Требуется продолжение работы по устранению неясных толкований. Например, учение соглашений о волях и действиях во Христе можно понять и дифизитски (православно), и монофизитски. Все зависит от того, как читающий понимает соотношение воли и ипостаси». 

Мы видим, что и этот пункт неудовлетворителен и не соответствует действительности. 

12. Очевидно, что общей для всех целью богословских диалогов является окончательное восстановление единства в правой вере и любви. Однако имеющиеся богословские и экклезиологические разногласия позволяют выявить некую иерархию трудностей, существующих на пути к достижению поставленной на всеправославном уровне цели. Специфика проблем любого двустороннего диалога предполагает дифференцирование применяемых в них методологий, но не цели, потому что цель у всех диалогов одна.

Начнем со следующей неудовлетворительной формулировки: Имеющиеся богословские и экклезиологические разногласия позволяют выявить некую иерархию трудностей. Почему-то экклезиологические разногласия выводятся за рамки богословских, что выглядит, мягко говоря, непонятно, и единственным объяснением такой формулировки является попытка скрыть за туманным словом «богословский» гораздо более серьезный и обязывающий термин «догматический». Двусмысленной является и следующая формулировка: Очевидно, что общей для всех целью богословских диалогов является окончательное восстановление единства в правой вере и любви. Здесь вновь используется негодная формула «восстановление единства» (см. выше) и не указывается, кто все же содержит правую веру. Вместо того чтобы говорить о воссоединении с Православием инославных и об обретении ими правой веры, говорится весьма размыто и абстрактно об общем восстановлении единства в правой вере, как будто православным надо его обретать. Следует также заметить, что ни один из ведущихся официальных богословских диалогов не привел к единству в Православной Церкви ни одну из неправославных сторон этих диалогов. Это позволяет говорить об их многолетней бесплодности. 

Как хорошо известно, всеправославные богословские диалоги с англиканами, старокатоликами, лютеранами и реформатами за многие годы не только не привели к воссоединению членов упомянутых общин с Православной Церковью, но сопровождались стремительным отходом значительной части этих общин от укорененного в Священном Писании и Священном Предании церковного строя истинной Церкви, а затем и от подлинной христианской нравственности. Отказываться от соответствующих новшеств эти общины не намерены, хотя отрицательная позиция Православия по отношению к данным новшествам им хорошо известна. Реальной речи о присоединении к Православию этих общин ныне не идет, в отличие, например, от ситуации с англиканами и старокатоликами конца XIX — первой половины ХХ века, породившей саму идею богословских диалогов. В последние годы упомянутые четыре диалога определенно стагнируют. Следует заметить, что и в католической среде происходит попытка пересмотра основ вероучения и нравственности: намечается признание возможности вхождения в Царство Небесное последователей нехристианских религий, появляются случаи примирительного отношения к блудникам и представителям «сексуальных меньшинств». 

Мы видим, что и этот пункт является неудовлетворительным. 

Пункты 16–21, посвященные Всемирному совету церквей, также вызывают целый ряд недоумений. В нем история ВСЦ подается исключительно в триумфально-позитивных тонах. При этом ничего не говорится о таких вопиющих явлениях, как совершение во время Ванкуверской ассамблеи полумагических обрядов. Настораживает, что мнение Грузинской и Болгарской Церквей относительно ВСЦ не представлено и не изложены причины того, почему они покинули совет. 

Лукавством отдают следующие слова (параграф 19): Поэтому, само собой разумеется, что ВСЦ не является и ни в коем случае не должен стать сверх-Церковью. «Цель ВСЦ — не договариваться о союзах между церквами, которые могут заключаться только самими церквами, действующими по собственной инициативе, а устанавливать живые контакты между церквами и способствовать изучению и обсуждению вопросов единства Церкви» (Торонтская декларация, §2). Как раз эти слова говорят о том, что ВСЦ является сверхцерковью, которую не интересуют сепаратные союзы между отдельными церквями, но которой важно всех собрать воедино в некоей сверхцеркви.

20. Перспективы проведения богословских диалогов Православной Церкви с другими христианскими церквами и исповеданиями всегда исходят из канонических критериев уже сформировавшейся церковной традиции (7-й канон Второго и 95-й канон Пято-Шестого Вселенских соборов). 

Для ясности приведем 95-й канон Трулльского (Пято-Шестого) Собора: Присоединяющихся к православию и к чести спасаемых из еретиков приемлем, по следующему чиноположению и обычаю. Ариан, Македониан, Наватиан, именующих себя чистыми и лучшими, четырнадцатидневников, или тетрадитов, и Апполинаристов, когда они дают рукописания и проклинают всякую ересь, не мудрствующую, как мудрствует Святая Божия Кафолическая и Апостольская Церковь, приемлем, запечатлевая, то есть помазуя святым миром, во-первых, чело, потом очи, и ноздри, и уста, и уши, и, запечатлевая их, глаголем: печать дара Духа Святаго. А о бывших Павлианами, потом к Кафолической Церкви прибегших, постановлено: перекрещивать их непременно..... Такожде и Манихеев, Валентиниан, Маркионитов и им подобных еретиков. Несториане же должны творить рукописания и предавать анафеме ересь свою, и Нестория, и Евтиха, и Диоскора, и Севира, и прочих начальников таковых ересей, и их единомышленников, и все вышепоказанные ереси: и потом да приемлют святое причащение. 

К сожалению, ни в одном из диалогов не шло и речи о покаянии инославных (то есть еретиков). В диалоге с монофизитами не ставилось условия об анафематствовании ими Евтихия, Диоскора и Севира и их ересей. Напротив, говорилось о том, что «мы всегда исповедовали общую веру». Сама постановка вопроса о воссоединении с Православной Вселенской Церковью в этих диалогах отсутствовала. Соответственно, 20-й пункт документа не имеет ничего общего с 95-м каноном Трулльского Собора. Учитывая квалификацию тех, кто писал данный документ, не может быть и речи об ошибке или заблуждении — речь идет о сознательном введении читателей в заблуждение в расчете на их неосведомленность. 

Недоумение и известное беспокойство вызывает 22-й пункт: Православная Церковь считает, что любые попытки разделить единство Церкви, предпринимаемые отдельными лицами и группами под предлогом якобы охранения или защиты истинного Православия, подлежат осуждению. Как свидетельствует вся жизнь Православной Церкви, сохранение истинной православной веры возможно только благодаря соборному строю, который издревле представлял компетентный и высший критерий Церкви в вопросах веры. 

В документе ощущается преизбыток любви к инославным и явный недостаток любви и понимания к своим единоверцам. Люди, озабоченные чистотой Православия, огульно объявляются раскольниками, а любая попытка защитить истинное Православие фактически осуждается. Вызывают удивление слова о том, что сохранение истинной православной веры возможно только благодаря соборному строю, который издревле представлял компетентный и высший критерий Церкви в вопросах веры. Как известно, в истории Церкви бывали разбойничьи соборы — такие, как Эфесский, Иерийский, Лионский, Флорентийский, Брестский. Именно рецепция соборов верующим народом способствовала выяснению того, какой собор является подлинным и может быть критерием в вопросах веры. Как справедливо отмечали Восточные патриархи в Послании 1848 года, «хранителями веры у нас являются не епископы только (отметим, из которых должен составляться Всеправославный собор), но весь народ Божий». 

 

ВЫВОДЫ

Указанный документ Критского собора является неудовлетворительным и противоречащим догматическому Преданию Церкви — как древнему, так и недавнему. При этом следует учесть, что многие прославленные новомученики, исповедники и подвижники благочестия ХХ века, такие как священномученик Иларион (Троицкий), святитель Серафим (Соболев), преподобный Иустин (Попович), преподобный Паисий Святогорец, преподобноисповедник Гавриил (Ургебадзе), осуждали экуменизм, а многие авторитетные пастыри, духовники и активные миряне Русской и других Поместных Православных Церквей именуют его ересью. Убедительных ответов на упомянутую критику от сторонников экуменизма не прозвучало и, полагаем, прозвучать не может.

Практическим выводом из нашего анализа видится необходимость осуждения данного документа на уровне Архиерейского, а затем и Поместного Собора Русской Церкви. 

Возникает вопрос о целесообразности продолжения официальных двусторонних диалогов и о возможности их перевода в формат консультаций, представляющих интерес лишь для небольшого круга лиц в православной среде.

От терминов «экуменизм», «экуменическое движение» следует отказаться как от лишенных христианской специфики и слишком общих (буквально «экуменизм» означает «вселенскость»), что создает опасность наполнения их любым, в том числе нехристианским, содержанием.

 

Заголовок комментария:

Ваш ник:

Ваш e-mail:

Текст комментария:

Введите текст на картинке обновить текст